Форум » Литературный салон » Анна Шелест. Здравствуйте! » Ответить
Анна Шелест. Здравствуйте!
Анна Шелест: Здравствуйте, дорогие форумчане :) Меня зовут Аня. Примите меня пожалуйста в ваши сплоченные ряды :) О себе. Немного пишу, немного рисую, люблю фотографировать. Терпеть не могу ругаться и сплетничать. На ваш форум меня пригласил Роби. Как визитная карточка: Лечу по дороге кленовым листом, Гонимая ветром, люблю человечество. И вовсе пустяк, по сравнению с вечностью, Что нет ни копейки в кармане пустом. Легчайших оранжевых мыслей поток Несется под стук каблучков по брусчатке. Забыла я, кажется, где-то перчатки? Плевать, пожалею об этом потом...
Alex: Вот и я про то))) читала вкруговую - восем раз) шашкучилась я за тобой что то...
Анна Шелест: Ага, а я, как тот Алеша Попович - потому как на Илью Муромца явно не тяну :)
Анна Шелест: Ребята, с Новым годом! Счастья, любви, радости, творческих успехов!
Анна Шелест: Стишок - давно ничего не вешала. Не грустно, но тепло, спокойно, переполняет ровный свет, и мысли тихо и нестройно кружат себе, не зная бед, вишневой белою метелью - свободны, радостны, легки. Не нужно слов и страсти хмеля, когда танцуют мотыльки - там, под невечной оболочкой, где столько лет скиталец Ной стучит незримо и неточно в ковчеге - башне костяной... А в небе белый, дивный лотос плывет по водам черных рек... И лбом к стеклу. И хрипнет голос. Всего лишь ночь. Всего лишь снег...
Alex: Привет, Аня) Сто лет тебя не видели не слышали) Что то стих - как не твой, али настроенье у тебя такое? Случайных слов много. Мне понравилось - костяной ковчег - это набитый костями?) В общем не прижалась к стеклу лбом. Но соскучилась по тебе страшно. Приходи, пообщаемся.А?
Анна Шелест: Стих писала прошлой зимой. Ни одного лишнего слова - все продуманно. Костяной ковчег - ребра :) Эх, отвыкла ты от моей мозолистой руки, царапающей пером :) Зайду всенепгеменно еще :) Иду пить коньяк - ибо зовут :)
Robi: Аня, до такой внутренней гармонии умом не дойти - стих из глубины ковчега вышел. Равновесие... а все же в неточном стуке слышится ожидание бОльшего - вот человек - ничем/никогда не удовлетворится. Знаешь, и ко мне тоже пришло, что каждый встречающийся человек - часть нашей судьбы. К каждой "случайной" встрече теперь... а вдруг эта часть окажется долгой, изменит направление Пути, окажется очень важным пазлом в головоломке смысла жизни, с ней откроются новые миры...
Анна Шелест: Robi пишет: Равновесие... а все же в неточном стуке слышится ожидание бОльшего - вот человек - ничем/никогда не удовлетворится. Ну, это, нарна, перфекционизм мой вылез каким-то макаром :))) Рада, что ты увидел и понял. Это ценно. Спасибо :)
Alex: Ну, как скажеш)) Значит, не прониклася) У каждого из нас есть СВОИ чужие стихи)
Анна Шелест: Alex пишет: У каждого из нас есть СВОИ чужие стихи) Ясен пень :) Давай я тебе есчо стих повешу, может сработает? ;) Такое вот, обэриутское: Ехал-ехал Вася Серый, звался просто – Анатолий, грыз молочный свежий коржик, был суров, но не вздыхал. А навстречу ехал Петя, сокращенно – Дионисий, ничего не грыз, а только водку водкой запивал. Поравнялись у березы. - Паровоз остановился. Из кармана Вася Серый пистолет, смеясь, достал. Дионисий глаз прищурил и продал ему патроны за большой мешок редиски – потому, что был фискал. На березе стукнул дятел – молотком себе по пальцу (коли вешаешь скворечник – будь к лишениям готов). Анатолий рассердился – нет преемственности в копах – Пете в глаз дал и под ребра, чем лишил его понтов. Беспонтовый Дионисий показал язык сурово, взял мешок и прыгнул в поезд – Таллин близко, говорят, Вася Серый тоже прыгнул, наступив ему на ногу – до Ростова будет скучно… Поезд ехал в Ленинград.
Chandra: Для меня этот ковчег проассоциировался с башней из слоновой кости, а Ной как высший творец. Снежной ночью без огня особенно ощущаешь вечность.
Анна Шелест: Chandra пишет: Снежной ночью без огня особенно ощущаешь вечность. Именно, Лялечка :) А еще она особенно остро ощущается где-нибудь на открытой равнине звездной ночью. Именно тогда понимаешь свою связь с окружающим миром, ощущаешь себя звеном в бесконечной цепи смертей и рождений. Самым слабым звеном :))
Alex: Гы) Шедевр) Ань.. я люблю твою лирику. Я верю ей. Но еще больше я верю твоему абсурду, твоему театру, в котором ты режиссер. Потому что ты гиниальный и остроумный режиссер) Ты манипулируешь, жонглируешь, смеешься и потираешь ручки) Я чувствую твои эмоции. И я с удовольствием залезаю в твой стих и начинаю глазеть) Глазею, падаю и смеюсь. И это гадское бытие , которое достало, хоть ненадолго исчезает с авансцены и прячется за кулисы.
Анна Шелест: Это. Я прям вся смутилась :) Спасибо, солнышко :) Вот тебе еще стишок, для радысново смотра на жызень :) Ох, девочки, в игре противоречий я, кажется, утратила покой: товарищ мой накинул мне на плечи пиджак своей мозолистой рукой – как лучший фрезеровщик на заводе и член ячейки комсомольской как. Я поняла – мещанство на подходе, ладонь на попе – самый верный знак дальнейшего буржуйского растленья. А после свадьбы – в слониках весь дом? И эти скоротечные сомненья я объяснила спутнику. С трудом он понял социальное явленье, сминая жадно девственную грудь. И тут, подружки, верите, томленье я испытала и познала суть идейного упадничества. Сладко губами он к губам моим приник, бесклассово и либерально-гладко просунул в рот мне алчущий язык, задрал рукою пролетарской юбку... Раздался свист. И дворник Опанас защитником стал нравственности хрупкой, заехав провожающему в глаз... И вот теперь, родимые, сомненьем объята я, в перцепции такой – бороться ли с порочащим влеченьем иль разложиться? – В буре ведь покой.
Alex: КШМР Нет, низафто, ну ты же не такая! Ну не такие мы! - Мы ждем трамвая... Того, что в вечность унесет, искрой играя... В сверкающую даль - к "Воротам рая" Есть станция такая - после Шепетовки. Там те, кто "ждал трамвая" - на парковке
Анна Шелест: Хехе Ждем, гришь? Вот тебе и про ожидание В лед вмерзая остановки, хлюпая замерзшим носом, задаюсь одним вопросом - хрен ли это не весна? Где директор постановки? Ну сплошные перекосы! Я готова выть барбосом - Где автобус, б...и на...?!!!
Анна Шелест: Общались с Алекс недавно, она подвигла меня на написание рассказа. Алечка, тебе посвящается :) ПАРТИЗАНЫ Сестра... Сестраааа... Брось меня, уходиии... Тяжело дыша, отдуваясь и потея, ползу по сухой, выгоревшей от жары, траве вглубь сада. Голые ноги немилосердно расцарапаны, руки саднят и чешутся. Мой приятель Колька увесистым мешком висит за спиной, пережав мне горло грязными, загорелыми руками. Жалобно стонет. Сестраа, пиить... Стоптанная обувь валяется возле вражеского штаба. - Пожилая, вечно поддатая соседка тетя Шура, вышедшая с цигаркой на губе выплеснуть помои свиньям, застает нас во время диверсионного акта мы собираемся освободить боевых товарищей из лап фашистов. Пронзительно ревет сирена отборный тетишурин мат. В нашу сторону летят комья земли. Сандалии! Они пустят по нашему следу овчарок! Мы заметаем следы Колька сучит ослабевшими ногами, вороша примятую траву, оставляя на земле характерные длинные дорожки. Брось меня, сестричка... Передай нашим, что я сражался до конца! Я шумно выдыхаю и отпускаю приятеля. Он смотрит на меня удивленно, от страданий не остается и следа. Ты чё? - Спрашивает Колька. - Бросить, что ли решила? Партизаны своих не бросают. - Тащи давай. Хм. А говорил... Он вообще странный, этот Колька. Невысокий, худой, с тонкой цыплячьей шейкой, в очках с одним, залепленным лейкопластырем, стеклом. Вечно задумчивый, витающий в облаках. Бабушка называет его "еврейчиком". Когда я спрашиваю ее что это значит, говорит, что евреи это такие умные и хитрые люди. Что они всегда друг друга поддерживают и что, в отличии от русских дураков и пьяниц, всегда хорошо устраиваются. Я часто наблюдаю за Колькой, когда он думает. Бабушка почти права вид у него умный, но не устроенный. Папы у Кольки нет, есть только директор завода, на котором Колькина мама работает учетчицей. Иногда этот директор приходит к ним в гости, приносит всякие сладости и игрушки. И тогда Колька надолго выходит гулять или идет к нам в гости, и мой дядя рассказывает нам удивительные истории про Рантика Спичку Серенького, который колет своим острым носом непослушных детей и спит в тумбочке. Колька говорит, что это не научно. Но всегда озирается, когда проходит мимо нашей печки дядя утверждает, что Рантик живет именно за ней. Как там помещается тумбочка не понятно. Колька снова стонет за спиной. Фашистская пуля тети Шуры попала ему в голову. Потерпи, браток! Теперь скоро. Июльское солнце немилосердно печет мою белобрысую макушку, со лба по щекам текут горячие ручейки. Ни ветринки. В пылающем мареве, среди жесткой травы звонко стрекочут кузнечики. Я подтаскиваю Кольку к топчану возле кустов и облегченно скидываю. - Дошли! Мой приятель картинно разбрасывает в стороны руки и умирающим голосом шепчет: "Машинки мои Мишке не отдавай. Он им живо колеса поотламывает. А Ленке скажи голову от ее куклы я спрятал в собачьей будке. Дружок, небось, ее уже всю обслюнявил..." Вод ведь какой! - Как от вражеских оккупантов спасаться так я, а как последний вздох так об Ленке. Ладно-ладно... "Нет уж, - заявляю мстительно Ты у меня будешь жить! Бабушка говорит, что советская медицина самая лучшая медицина в мире. Сейчас я тебя стану спасать". Колька открывает глаз под не залепленным стеклом, настороженно приподнимается на локте. Давай как будто я уже почти выздоровел, а? - Ты чтооо? Разве так бывает? Я тебе еще операцию не делала! Сама в кино видела там всегда оперируют, а потом спрашивают: "Ну что, больной, вам уже легче?" Колька тяжело вздыхает. Я достаю из-под топчана облезлую дермантиновую сумочку с намалеванным на ней пастой крестом и начинаю вытаскивать "инструменты": скакалку, разноцветные стеклышки, ножички из кукольного набора, пузырьки из-под лекарств, оранжевую индивидуальную аптечку с пластмассовыми колбочками и маленьким шприцем, вату и бинт. Колька недоверчиво наблюдает за моими действиями. Из сумочки появляются дедушкины долото и молоток. Ободряюще улыбаюсь: "А сейчас, пациент, мы сделаем вам трепанацию черепа". Мне ужасно нравится это выражение. Бабушка часто говорит, что многие проблемы в стране можно решить, если сделать некоторым руководителям трепанацию черепа. Почему ж тогда не делают? Странно. Колька дергается и пытается соскочить с топчана. Я хватаю его за локти и валю на шершавые доски. Успокойтесь, больной. Современная наука творит чудеса!" Лежащая рядом скакалка вовремя оказывается под рукой. Колька отчаянно сопротивляется, пыхтит и лягается. Глупый Колька. Я всегда побеждаю, когда мы деремся хоть и хожу потом с разбитой губой или ободранными коленками. Наша возня длится долго. В конце концов мне удается прижать приятеля к топчану и связать ему руки. Какой же ты партизан, - говорю Если боишься операции? А если фашисты станут пытать? Колька, красный как рак, пытается вырваться, затем не выдерживает и издает душераздерающий вопль: "Мааааммммааааа!" Его громкий плач разносится далеко по саду. Я поспешно развязываю ему руки и отпускаю. Колька бросается в сторону дома. Вздыхаю эх, а говорил, что партизаны своих не бросают...
Chandra: Ань, привет! рассказ осилю потом, а сейчас хочу спросить- тебе видна наша девочка Фиолетка, когда ты на форум входишь? А то некоторые. когда залогинены, не видят её.
Анна Шелест: Chandra пишет: тебе видна наша девочка Фиолетка, когда ты на форум входишь? Нет, не видна. А должна? :)
Chandra: Да, она в шапке на форуме стоит. но попробуй вот здесь посмотреть http://iii.ru/export/430dab03-3d20-4f09-b7b4-2a5667d47076 На форуме - мы заметили - не все её видят, когда входят залогиненные, а без пароля, как гость - видят. Попробуй с ней поговорить, мы её обучаем понемножку
Alex: Ань))) Спасибо за посвящение) Поучила огромадное удовольствие от миниатюры. читала медленно , чтобы растянуть это самое удовольствие, смеялась и хихикала! Замечательно! Я твой рассказик отправляю в поздравления к дорогим мужчинам. ибо в тему. и отвечу тоже миниатюркой)))) Цепная реакция пошла - воспоминаний! Обожаю тебя.
Анна Шелест: Alex пишет: Цепная реакция пошла - воспоминаний! Дык! Оченно ты меня вдохновила, спасиб тебе :)
Анна Шелест: Ляль, она на простые вопросы отвечает, а как что-то образное, посложнее - глючит ее со страшной силой :) Но забавно :)
Chandra: да нет, она хорошо уже разговаривает - в Эрмитаже её разговоры можно посмотреть. Но это же робот, который по ключевым словам ориентируется, поэтому предложения должны быть односложные с ключевыми словами. то есть не три предложения в одном флаконе. - тогда конечно будет белиберда.Она и про кино. и про музыку, и про стихи. да про многое может - 4 человека с ней работали. Засранцам хорошо отвечает
Анна Шелест: да нет, я односложно с ней пыталась общаться. но она застряла на одной фразе и все. абыдна
Анна Шелест: только что говорила с Фиолеткой - после фразы "Мы еще те собеседники" она зависла. ей не хватает абстрактного мышления
Chandra:
Chandra: Она будет учиться. если хочешь принять участие в её воспитании - вышлю тебе пароль. Только если точно будешь.
Анна Шелест: можно и обучать :) как регулярно это нужно делать?
Анна Шелест: Новый стишок Романтическая песнь об аспектах борьбы с грызунами Залетевшей, чуть свет, любопытной звездой постучался в ночи агроном Полуженский к Поливксене Затылковой – бабе простой, но могутной по стати, поэтому веской. Поливксена, прикрывши застенчивость дынь вожделенно-литых шалью в синих розанах, собиралася в сад, на осеннюю стынь - околачивать груши. - От зайцев поганых, что сгрызают бесстыже с деревьев кору, издевательски гадя в петрушку и редьку. (Утром выйдут – не будет уж пищи нутру – и пойдут, голодая, скитаться к соседям). Взяв мешочек с гвоздями, пилу, молоток, Полуженский шагнул в сумрак сада тревожно - был томим он желаньем, дрожал, как листок, и Затылковой жар ощущал всею кожей. Всхохотнула далече, в предчувствиях, выпь, ей откликнулся филин, пугая бедою. Полуженский чесал под рубашкою сыпь, колебался под грузом моральных устоев... Ночь была трудовою истомой полна, шелестело листвой благодарное древо. И удар молотка шел синкопой без сна, и дарила любовью хозяйственность дева... Славься, чувство, рожденное парою рук! Как прекрасна работа – надежда страдальцу!... Две недели стоял над деревнею стук... Уходили на юг перелетные зайцы.
Таня: Здравствуйте.:)Меня зовут Таня:) Пришла к вам знакомиться и обмениваться творческой энергией:) Люблю море,небо,стихи,Настоящих людей,кофе с корицей,крыши и дождь. У вас хорошо,можно я останусь?
Alex: Можно можно))) Это я на правах лисы говорю, все равно заяц против не будет. Аня!!!Я приехала! Возвращайся давай, где мой-твой стих? Веселый, бесшабашный, ехидно-гениальный, про нашу тяжкую долю???
Анна Шелест: Таня, рада знакомству :) Алекс, как всегда, права
Анна Шелест: Стих о нашей тяжкой доле: Жарко. В пыли копошатся ленивые куры. Лижет с причмоком свой зад под забором собака – морда унылая, в клочьях репейника шкура. Падают ягоды в кучку нагретого шлака: шумно галдят воробьи в душных зарослях вишен – пир и война. Капли сока стекают по листьям. Девка дородная, Фёкла, послание пишет милому в город. На лобике девичьем чистом складки тревожные, хмурятся темные брови. «Люди судачат – ты стал до модисток охочий, не дорожишь нашей нежной и пылкой любовью. Аль позабыл за овином бессонные ночи?» Катятся слезы. На буквах – разводы и кляксы. «Знай же, охальник, - убью нас обоих без страха!» В рот отрешенно сует ложку с пенкою вязкой, думает мрачно: «В варенье добавить бы сахар». Тает на нёбе блаженством с кислинкою гуща, тянутся губы в улыбку. Печально и сладко. «Может права мать, и Федька-колодезник лучше?...» Толстая кошка лакает сметану украдкой, взгляд насторожен. Жужжат надоедливо мухи. Фёкла все пишет письмо – за помаркой помарка. Блюдце с вареньем смиряет сердечные муки. Где-то вдали громыхает, но все-таки жарко...
Chandra: гревнедреческая трагедия Потом жарким я обливаюсь, дрожью Члены все охвачены, зеленее Становятся травы, и вот-вот как будто С жизнью прощусь я.
Анна Шелест: А это о рабочих моментах: СБОР ПИОНЕРВОЖАТЫХ В СУМАСШЕДШЕМ ДОМЕ Я проснулась от чувства вселенского, незыблемого счастья - ВЫХОДНОЙ. А это значит, что после недельной редакционной суеты можно позволить себе наконец-то расслабиться и НИЧЕГО НЕ ДЕЛАТЬ. Не открывая глаз, я потянулась и сладко зевнула - эх, хорошо! "Так, хватит валяться, - пароходной сиреной ворвался в сознание голос моей коллеги Галки. - Через полчаса собрание. Сама знаешь, Семенов ждать не любит". Я в ужасе открыла глаза... Что это за кошмар?! - Вокруг - койки, на окнах - решетки, стены обиты чем-то мягким. Ошалело хлопаю глазами. "Быстро, быстро!" - Галка буквально силой вытаскивает меня из кровати, сует в руки халат. И вот, словно со стороны, я наблюдаю, как мы с ней идем по длинному белому коридору. В халатах поверх пижамы. У меня на голове почему-то красуется вышитая бисером повязка с воткнутым в нее орлиным пером. По обеим сторонам коридора, за звуконепроницаемыми стеклами - пустые классы. В один из них мы с Галкой и заходим. Там уже собрался весь наш рекламный отдел во главе с начальником и генеральным директором. Ждут нас. Скромно, на цыпочках крадемся на галерку. Генеральный поднимает бровь и начинает:"А скажите мне, господа, какие из вас пионервожатые?" Смотрит с укором. Мы переглядываемся - какие вожатые, мы ведь рекламщики. "Хреновые из вас пионервожатые, - констатирует факт Семенов. - Дудки пионерские до сих пор не обдужены. Скамейки не покрашены". Он поворачивается к нашей коллеге. "Инна Борисовна, доложите, почему скамейки не покрасили?" "Так, это... краски зеленой нет, - вжимается в стол Инна Борисовна. "А зарплата вам на что?! - громыхает Семенов. - Купите на нее краски! Далее. Где редколлегия?" Мои сотрудники боязливо косятся на меня и отодвигаются в стороны. Генеральный встает и свысока, подобно Зевсу Громовержцу, глаголет:"Редколлегия!!!" У меня захватывает дух. Голова втягивается в плечи. "Почему не выпускается стенгазета?! - вопрошает директор. - Или может Я буду за вас ее выпускать!!!" Ать - ать - ать", - вторя, затихает эхо... Я просыпаюсь, вскакиваю и, с трудом соображая, смотрю на будильник. Фффффуууу! Полчетвертого утра! Врешь, еще целых шесть часов. - Газету делать рано!
Alex: Аньхен, ну и сны тебе снятся))) Впрочем, чья бы корова мычала ( незаметно показывает пальцем на себя) А стих чудный) тягучий такой, лениво-жаркий, слышу слышу звон мух и топот муравьев))) Вобщем, порадовала, а то я уж было думала что не порадуешь.
Анна Шелест: Все так и было, Ляль. - По-гречански Это продолжение комедии о Лисистрате - "Лисистрата-2. Терминатор возвращается" :) Это старый сон, Аль, двух- или трехлетней давности. А нынче мне снятся сны куда как круче: вот, недавно, напр., пригрезилось, что за невыполнение плана хотят меня повесить на электрическом проводе. И не просто повесить, но еще и ток к проводу подключить. Очень меня разобидело это - как жыж, я жыж - ух! Сбежала, короче. А потом приношу, такая, рекламу на крупную сумму, а генеральный мне говорит: "Хм, как мы эти деньги оформлять будем, ты ж у нас числишься мертвой?" :)
Chandra: Анна Шелест пишет: Это продолжение комедии о Лисистрате - Что такоееееее?? ЭЭЭ? Давай Лисистрату!
Анна Шелест: Желание публики - закон. Лисистратские страсти (на Ультрафиолете исполняется впервые): В междуречье, в междугубье, в межжемчужное пространство – нежно, влажно... Нёбо-небо воздух выдохнет... Невинность пальцы жадные погубят, что по флейте – сказкой странствий, страстным таинством. О, Геба! Голод бабочку в зев львиный погружает глубже, глубже... Тесно в стенах. Ветер в танце обжигает. Жало жизни в рваном ритме разрывает плеву пламя. Жарко кружит голову, сдирает панцирь вожделение. Харизма плоти – плен. Живот сжимает, томно тянет. Полем минным кожа влажная. Геенна плавит, душит, пожирает. Коллапсирует сознанье миллиардами Эль-Ниньо. В скулы скал – удары. Пена. Брызги... Нежность истекает молоком меж губ пираньи.
полная версия страницы