Форум » Литературный салон » Alex » Ответить
Alex
Alex: Бесчисленное множество шагов… По непрозрачной ледяной пустыне Иду, и рваный парашют из слов Полощется. А в жилах листья стынут Гортензий, вставших джунглями наперерез. Ракушечный дворец, причудливый и строгий - построен на песке, без правил. И, наверно, без документаций. Справедливо одинокий. Вернуться бы. Но не вернешь исходник. Последний клик. История – змея. Какой же длинный этот подоконник… Какая все же маленькая я…
Alex: *Ушла, обидившись. Открыла фотошоп*
Анна Шелест: Обижаться не нужно :) Просто я не умею плакаться в жилетку, да и не из-за чего, собственно. Вот тебе: Ну вот и весна. Повод жить очень веский. Смеется капель, солнце в окна - дразня. И я улыбаюсь и шлю SMS-ку - "Хордня", - чтоб где-то, кому-то теплом - ободренье. Его мне не жалко, возьмите, дарю. Делюсь апельсиновым я настроеньем - "Скучаю и помню...И просто - люблю"...
Alex: Здорово... Мне бы сейчас такая смска не помешала. Спасибо, Аньхен. А приступы перфекционизма - они полезны. Особенно если необоснованны)
Анна Шелест: Не помешала бы? Тогда лови: Здравствуй. Ты как? В порядке? Все гладко? Да, знаю, бардак вся наша жизнь - проблемы и хаос. И что нам осталось? Но все же - держись. Зачем? Потому что. Ты Мира частица: ты Солнце и Птица ты Небо и Туча и Радуга в лужах, Улыбка и Скрипка. Ты лучший! Ты нужен! И жизнь твоя не пустяк! Вот счастья кусочек - лежит между строчек. Возьми его. Просто так. ________ Alex пишет: А приступы перфекционизма - они полезны. Особенно если необоснованны На то он и перфекционизм, чтобы его приступы были
Lunц: Взятый на воспитание щенок не знал никого из животных, кроме хозяев и птиц зв окном. Лаять и гавкать не умеет, но, заслышав птиц - садится на задние лапы и пытается щебетать. Это такой прикол, что все просто падают. А вы говорите -кролик...босоножки...
Alex: Эти люди… Так любят сказки… Эти люди - так любят ласку… Синий свет, тихий смех, поцелуи… И игру, где чуть-чуть ревнуют… Эти люди… Так горько плачут… Если что-то не так, иначе… Видя странный абсурдный знак - Теплый снег и холодный очаг. Но наивно, как глупые птицы Верят, что ничего не случится, Глупым птицам совсем не до сна Когда стелет постель война. Когда холод - твое одеяло. Когда солнца ничтожно мало, - Начинаешь его делить – По глоточку, как воду пить. Эти люди… Они смеются Нет, они все равно смеются… А потом все равно смеются… Просят сказок, Объятий И ласки…
Dietrich: У них лица из теплой кожи, У них день на день не похож был, И такие рваные фразы, И такие теплые руки. Так бывает, что веришь сразу Что шарманки волшебны звуки. Очень красиво.
Lunц: Какие смешные и глупые птицы, в небо взлететь, чтобы после - разбиться. Смертью своей доказать, что любили... Конечно, ошейник разумней, чем крылья
Lunц: в стихе есть душа. это главное
Alex: Спасибо , Лунцик) я над ним поработаю...
Анна Шелест: Алечка, с Новым годом! Очень хочется, чтобы у тебя все было хорошо - постараешься в наступившем году? ;) Обнимаю.
Alex: Аньхен!!!!!!!!!!!!!!! Иди сюда, мы тут поздравляемся))) http://ultrafiolet.forum24.ru/?1-2-0-00000030-000-0-1-1230761321 С Новым годом, моя дорогая!
Alex: Последний аргумент Лара спала, уткнувшись в плюшевого медведя, и видела странный сон. Она видела решетки, а за ними собак, - усталых, больных, измученных... С трудом проснувшись, и стряхнув с себя кошмар, она обвела глазами свою огромную квартиру и вздохнула. Мама лежала напротив, на своем любимом ковре, в подушках, как Шамаханская царица, и читала Писание. Мама всегда была религиозной… -Я долго спала, мам? – спросила она, зевнув в медведя. -Нет… Минут сорок… - ответила мама, перевернув страничку. -А где дети? -Да уж… Пора бы им вернуться…. Лара перевернулась на спину и послала ультразвук средству связи, - вставать было лень. В ответ пришло что-то невразумительное. Лара нахмурилась. Еще раз повторив приказ «Немедленно домой!» она прислушалась. «Сейчас, мамочка….». Явно что-то натворили. У Лары было трое детей – Анто, Матис и малышка Ая, имевшие поразительную способность напроказить на ровном месте. Входная дверь на светодиодах бесшумно открылась, но через порог никто не переступил. Лара встала и направилась в коридор. Трое ее замечательных детей стояли, опустив хитрые глазки в пол, а позади них… -О нет! – сказала Лара. – Нет, нет и нет! -Ну, мамочка… - законючили дети в три голоса. – Мамочка, мамочка! Он такой несчастный! Его зовут Зак! -Нет, я сказала! Никаких Заков! Ужасно, ужасно, мама, посмотри, кого они притащили… Зак поднял на Лару грустные глаза и вздохнул. Ая села на пол и разревелась. - И не смейте реветь! – голос Лары дрогнул. – От них блохи, вши, грязь…Не знаю, что еще! И что скажет отец? -Папа сказал, что будет так, как решит мамочка, мы ему уже позвонили… - сказал Анто. Зак смущенно царапал когтями пол. Ну конечно… Муж, как всегда, переложил ответственность на нее. -Он старый… Ну вы что не видите? Облезлый, грязный…– Лара постаралась быть убедительной. – Ну, если бы это был малыш, еще куда ни шло. Но…А вдруг у него хозяин есть? -Нет у него хозяина! - закричали дети. – Он совсем один! Ну и что, что старый? Он добрый! -Ну да… Он вам сам об этом сказал… – усмехнулась Лара. -Хотя бы покормить можно? – умоляюще сказал Матис. Лара вздохнула. Всем известно, как только покормишь животное, выгнать его уже не получится. …Дети наперебой предлагали на кухне Заку кушанья, а Лара присела на ковер к маме, наблюдая за ними в открытую дверь. -Мам…Ну, не хочу я заводить вот это убожество…Ты же знаешь, насколько они бывают агрессивны. Да еще этой породы… Мама покачала головой. -Это точно…Агрессивны, хитры, изворотливы и совсем не преданны. Не все, конечно. Бывают и исключения. Лара посмотрела на Зака. Тот, хоть и был голодным, судя по выпиравшим костям, но ел с большим достоинством, аккуратно и не торопясь. На секунду он поймал ее взгляд и Лара увидела в его глазах такую вселенскую тоску никому не нужного одиночества, что поежилась. -Нет, ни за что! - сердито и громко произнесла Лара. -Мамулечка и бабулечка! - малышка Ая нашла в арсенале свою самую умильную и трогательную мордашку и села рядом. – Обещаю, что буду ухаживать за ним, мыть, вычесывать, водить к врачу и убирать квартиру. Он вас ни капельки не побеспокоит! Дети смотрели на Лару в ожидании. Повисла тягостная тишина. Зак отвернулся к стене. -Мама! – сказала Лара строго. -Бабуля! - завыли дети. -По-моему, дети уже привели все аргументы, Лара….Но, кажется, не хватает одного… - сказала бабушка. Она торжественно открыла Писание на первой странице и с выражением прочитала: «…И создал Бог Небо и Землю. И заселил Мир тварями Божьими. И создал существ, по образу и подобию своему, и наделил разумом, - самых красивых и самых достойных, и назначил их над всеми тварями. И повелел любить их, как братьев»! Бабушка громко захлопнула книгу, махнула своим роскошным хвостом и громко гавкнула, что за ней обычно не водилось. А Зак, поняв, что наконец-то обрел дом, облегченно рассмеялся…
Alex: Самая красивая девочка Я сижу на скамейке возле подъезда и ковыряю растаявшую на солнце краску. Мне пять лет, и общество меня отвергло. Мама виновата – нарядила меня черте как, в платье с панталонами, как принцессу, и отправила гулять. А общество нарекло эти панталоны трусами, и никакие доводы, что это полет мысли модельера, не помогли. Трусы и все! Эти розовые штаны теперь навеки останутся трусами. На них теперь ярлык – и я еще на беду в них оказалась, так что мне тоже перепало: и «негр» я «в пене», и «чучело в трусах» и «лягушка в кружевах»…. А папка вчера еще сказал, как только мы приехали – «Смотри, сколько ребятёшек во дворе! Тебе не скучно будет». Он иногда так смешно говорит. Как бабушка… Ребятёшки, блин, эти…Играют без меня на восхитительной беседке с железными наклонными трубами, катаются на них вкруговую, как тарзаны, а я сижу на скамейке и ковыряю краску. А там еще такой мальчик красивый….Артур зовут. Он большой ему десять лет. Такой рыжий, конопатый, золотой какой-то, тонкий, как ветка…Уйди, говорит, чебуречка…. Я оборачиваюсь и смотрю в подъездное стекло. Да, уши…Уши такие, что ветер завывает, полощутся, как флаги. И еще мама волосы в такую тугую косу заплела, с бантом на макушке, что просто трилистник какой то, а не девочка….Глаз не видно, лицо как сковородка, носик пуговкой. Я вздыхаю. Папины друзья тоже меня разглядывают с ужасом. Откуда такое чучело появилось у таких красивых родителей, – никто не знает. Волна зависти подымается выше уровня банта, – как же там весело! А моя жизнь так и пройдет на скамейке…«Упади, упади, упади…» – бормочу я тихо. Опаньки! Упала! Девчонка в зеленом платье! Упала, как квашня, коленку разбила, кажется. Ревет… Я воодушевляюсь. Выбираю новую жертву и бормочу заклинание с удвоенной силой. Р-раз! Готово, и еще один мальчик упал. Хе-хе, ребятёшки! Еще двое столкнулись в воздухе ногами и рухнули прямо друг на друга. Я вскакиваю на скамейку и победно хлопаю в ладоши. «Это я вас попадала!» – громко кричу я. Общество смотрит в мою сторону. -Эй, ты, Лягух. Иди сюда! – говорит Артур. Я срываюсь с места и бегу к беседке. Сейчас я вам сообщу новость, от которой у вас дух захватит, и вы меня полюбите. Кто ж не любит волшебников? - Ты чего там орала? Все обступают меня стеной. - Я – волшебница! – сообщаю я радостно. – Это я вас всех попадала волшебным заклинанием. - Колдунья что ли? – что-то в его голосе мне совсем не нравится, голос такой…Как таракан… Но я продолжаю улыбаться. -Нет, волшебница! Мне еще папка волшебный перстень обещал с облака привезти! -Ворожишь, значит, Лягух… Смотрите – Баба-Яга в молодости! -А у нее трусы волшебные! Невероятно! Я такой издевательский хохот слышу, ну просто…Диву даюсь. Они что, не понимают, что я же их всех…сейчас…в лягушек превращу, будут прыгать брюхами по асфальту… Кажется, я это сказала вслух. И уже лечу кувырком в песочницу, и стукаюсь о ножку грибка затылком. Сразу всю дурь из головы выбило. Звездочки завитали. В эту же секунду звездочки сдуло каким то ураганом и я вижу смуглого кудрявого мальчика, который пролетел, как ветер мимо меня и толкнул Артура в грудь. -Она же…маленькая! А я знаю его! Он на первом этаже живет в нашем подъезде, его Дима зовут, прапорщика Кочнева, «пьяницыиразгильдяя», сын. Маленькая… Сам-то меня чуть-чуть повыше. И на голову ниже Артура. Сейчас и тебе попадет, донкихот…Но, странное дело… Артур вдруг отступает! Я это четко вижу, по его глазам и по веснушкам, которые просто засияли на бледном лице от страха. -А ну-ка, шпана! – слышу я папкин голос. Все бросаются врассыпную. Отец подымает меня из песочницы, отряхивает. - Что случилось, доча? А ты что, сдачи не даешь? -Не успела, – хмуро говорю я, – ты пришел… -Что натворила-то? За что они тебя? -Я их всех попадала, волшебным заклинанием….А они не верят. И трусами обзываются… Отец морщит лоб, вздыхает, потом пожимает руку Димке. -Молодец, Кочнев. Мужик. Приходи к нам, мы на третьем этаже живем под вами. Димка смущенно улыбается и как-то неуверенно кивает. Стесняется. Его папа Прапорщик, а мой – Страшный Лейтенант. Прапорщики со Страшными Лейтенантами не водятся почему-то… Отец берет меня на руки, как маленькую и несет домой. - Шоколаду им завтра, что ли вынести… – говорю я тихо – Может, задобрятся…. - Вынеси…Доча, а ты зачем, когда спать ложишься, руками машешь? Мамка жалуется. Что за кардебалеты? -Я твой самолет держу… – говорю я. Отец останавливается на ступеньках. -Что делаешь? -Самолет держу как бы, чтоб не упал. Плохо, что засыпаю. Руки падают. Ты тогда уж получше смотри, куда летишь-то… Отец крепко прижимает меня к себе и целует в ухо... Люблю тебя, папка, сильно, сильно! Ты как лев, а я как львенок…Сейчас домой придем, я маме такой кардебалет за эти трусы устрою, надолго запомнит… А вечером они поругались. Как дети….Кто кого любит, кто кого не любит… Папка ушел вниз, лег на мою скамейку, завернулся в кожанку и лежит там. Прямо Скамейка Отверженных, честное слово. -Пап.. идем домой… Ну что ты тут лежишь, стыдно же… -Не пойду. Меня твоя мама не любит. Топ-топ-топ, на третий этаж. -Мам, он не идет! -Скажи, чтобы немедленно поднимался, а то я ему устрою…кардебалет! Топ-топ-топ, вниз… - Папа, идем, а то мама кардебалет тебе устроит! -Сказал не пойду! Пусть скажет, что любит! Три этажа вверх… - Скажи немедленно, что любишь! - Люблю, пусть поднимается! Три этажа вниз. -Она любит! Правда-правда! Идем! -Не верю, пусть с балкона скажет! Вверх, вниз, вверх, вниз….Загоняли ребенка! Я забираюсь в отцовские «ползунки», висящие на вешалке и замираю. Все, нету меня. Бабайка утащил, за такое ваше поведение. Вообще…Уже два дня живем, а кошки все нету! А…Забегали! «Доча, доченька!» По соседям побежали… Хи-хи… Вести себя надо хорошо! А то моют каждый день, а потом у меня шея к туловищу липнет… За перечислением их грехов я не заметила, как уснула. А потом они меня нашли, обнимали целовали, мама плакала… И даже не попало волшебным ремнем…И даже дверь вечером не закрыли в зал и я могла смотреть телевизор в трюмо. А потом папка пришел меня проверить. -Пап…. А я правда у тебя страшная? Некрасивая? -Ты самая красивая девочка на свете… Никому не верь. Мне верь. Я то разбираюсь…
Eos: Ой, как здорово... самалеты диржать..
Alex: ПРО ДЯДЮ. А еще у меня был дядя. Мамин брат, любимчик пяти сестер, единственный сын у моей бабушки. Ромка-змей, как было написано у него внутри курсантской фуражки. Он прожил у нас целый год, а потом папка отправил его учиться в летное училище, в Выборг, договорившись со своей ленинградской тетей о присмотре. Моего отца он боялся, боготворил и уважал безмерно. В нашем городе он работал на деревообрабатывающем предприятии, и считал, что меня создали специально для его, дядиного, развлечения. Чтобы дяде было не скучно. Он делал из меня Человека. Обязательная программа включала стойку на руках, на голове, «мостик» и «центрифугу», - для развития вестибулярного аппарата, иначе меня бы не взяли в космонавты. Центрифуга – это когда дядя брал меня за руку и за ногу и раскручивал в произвольном направлении, требуя, чтобы после этого я упражнения не шаталась, смеялась и вообще излучала радость. Но самое страшное это было конечно «сальто-мортале». Это когда надо было сложиться пополам, просунуть руки в ноги, - дядя брал меня за запястья и разворачивал в воздухе, как листок бумаги. Люди…Если вы любите своих детей, никогда не делайте им «сальто-мортале». Дети в ужасе. У детей нервы. После «сальто-мортале» ни о какой карьере космонавта и речи быть не может. Гори она огнем… А еще меня можно было запихать головой в прутья балконной решетки, чтобы уши назад не пускали. Это было упражнение на выживание. -Ты пойми, Смалехандра (производное от имени и фамилии), а вдруг ты попадешь в экстремальную ситуацию? Ты должна выпутаться! Давай, тренируйся… Мне никогда не удавалось выпутаться самостоятельно. Я благодарю судьбу, за то, что она ни разу не предоставила мне шанса застрять головой в решетке, иначе я бы провалила экзамен. Как-то они с соседом увлеклись моделированием. Настроили различных самодвижущихся конструкций на колесиках, с пропеллерами, которые приводились в движение закручиванием резинок-моделек. И им понадобился летчик-испытатель. Сначала они привязали кошку, - но та, хоть и была хромой, быстро показала им, кто в доме «кролик», расписавшись когтями на руках и мордах. И тут дядя вспомнил обо мне. А я сижу под столом, ничего не подозреваю, мычу в свое удовольствие, что-то рисую. Дядя извлек меня за шкирку из-под стола: - Баба Шура, хочешь быть космонавтом? Вопрос был риторическим. Ответа не требовал. Они привязали меня к конструкции и стали запускать из одного конца комнаты в другой. Тележка стукалась об стенку, заваливалась, я ревела как белуга, конструкторы счастливо смеялись… -Не реви, Сундучок, ты мужик или тряпка? Ты дочь летчика или чукча заморшая? Хорошо мама пришла. И разогнала эту…Это конструкторское бюро… А вот когда он брал в руки папкину гитару, мне очень хотелось стать космонавтом. И оказаться в космосе. Подальше. Какое же это было чудовищное брямканье и завывание! Я уходила на кухню, заткнув уши, а через пять минут соседи начинали стучать в стены и по трубам. Через некоторое время я заходила в комнату, в разгар веселья и мрачно говорила: «Не слышишь что ли? Соседи стучат…». «А…не нравится, Сундучиха? Тогда - «сальто-мортале»… - торжественно объявлял дядя. Да уж лучше сальто-мортале….Когда играл папка, люди окна открывали, чтобы лучше слышать его гитару. Из-под медиатора лился хрусталь, а из-под пальцев бархат…Голос четкий, сильный, немного хриплый от сигарет… Арабское танго, его я могла слушать бесконечно… «За то, что ты красива…» Дядя же терзал инструмент, не сообразуясь ни с музыкой, ни с ритмом, ни со здравым смыслом. «Ни петь, ни свистеть…»- огорченно говорил папка, а я злорадно усмехалась. Это он меня подговорил написать в садике на книжке нехорошее литературное слово из четырех букв, потому что терпеть не мог воспитательницу. От моего вопроса: «А попадет?» отмахнулся. «Вас там тридцать человек, мало ли кто написал…» Ну да, тридцать человек. А писать и читать умею одна я. Вычислили мгновенно…Я шла домой, как на казнь. Мама скорбно молчала всю дорогу. А дома плакала. «Ну, могла бы написать «цветочек»…. Или «котенок»…. Нет, она написала именно это!». Дядя лицемерно поддакивал: «Ага, или «самолет» - хорошее слово!» Правда, потом уговорил маму не рассказывать отцу. Сказал, что я хорошая девочка, с кем не бывает, и что я больше не буду. К слову, он прекратил обструкции, только когда мне исполнилось 13 лет. Последним испытанием меня на прочность было обучение езде на мотоцикле. - Баба Шура! Когда я тебя ткну в правый бок, ты газуй. Когда в левый – тормози! И раскачивал старенький «Иж-49» на полном ходу, изображая «боковой ветер», экстремальную ситуацию, заход на посадку. Старый крокодил… Не то чтобы он образумился, нет... Он просто женился. Жена подарила ему дочку, и они вдвоем так его «построили», что он в их сторону смотреть боялся, не то, что…в космос запускать… А пока он жил с нами. Водил меня в садик и с каждым днем я была все ближе и ближе к высокому званию Человек. Вы можете спросить, почему не жаловалась родителям? Из-за Тунеядцев. Каждое утро, пока мы шли в садик, он рассказывал смешные истории из жизни семейки Тунеядцев, - мамы, папы, двух детей, кошки и собаки. Наверное, поэтому я люблю ненормальных Симпсонов, хоть мне за это стыдно. Эти истории были настолько забавны, что отказаться от них не было никакой возможности. А дядя ясно сказал,- будешь ябедой, не видать тебе Тунеядцев. Вот и приходилось молчать и готовиться в космонавты, хотя я уже тогда решила, что буду писать книжки. С картинками. Да и что не говори, а все-таки дядю я любила. И продолжаю любить… Садик был далеко. И дяде приходилось делать круг, чтобы завести меня, а потом идти на работу. Сначала он перестал заводить меня в группу. Потом оставлял у ворот садика. Потом чуть подальше. Затем я одна шла уже от начала квартала. И наступил день, когда дядя прощался со мной у развилки, где ему нужно было сворачивать к себе на работу, я переходила сама маленькую автомобильную дорогу и бодро топала в садик. Это продолжалось до тех пор, пока нас с мамой, идущих домой, не остановила какая-то дворничиха. Какая, говорит, у вас девочка самостоятельная… Сама в садик ходит, через дорогу, аж во-он оттуда… «Откуда, откуда?» - переспросила мама. Мое сердце упало в валенки. Дворничиха показала рукой. Мама закаменела. -Это не я… - сказала я. -Ну, как же не ты… - сказала дворничиха. – И пальтишко синее, и шапочка… -Мало ли пальтов… - упрямо сказала я. Синих пальто с вышивкой действительно было мало. Точнее одно, мое,- тетя из Болгарии привезла. Мама присела на корточки и попыталась вытрясти из меня правду. Но я держалась, как партизан. - Хорошо, - вдруг неожиданно сказала мама. – Может, действительно показалось… Идем домой. Хитренькая мама. На утро она просто проследила за нами и увидела то самое место, где мы с дядей тепло прощаемся. Она догнала дядю и отхлестала его по щекам прямо на улице. Ну и мне перепало - за вранье и укрывательство. Вечером дядя домой не пришел. Позвонил. Сказал, что если мама скажет отцу, то он не придет вообще. -Поздно, - холодно сказала мама. – Санька уже знает. А если не придешь, еще хуже будет. Дядя пришел домой, как побитый пес. Хорошо, к этому времени я уже уговорила папку пощадить дядю, а это, между прочим, было нелегко. Поэтому дядя отделался всего тремя «сальто-мортале», правда, в классическом варианте. Это когда в воздухе руки отпускают, и человек, сделав красивый кувырок, плавно приземляется на ноги. Дядя три раза плавно приземлился на пятую точку, снес стол, задел люстру и стукнулся о кресло. Но даже не заревел. Потому что был мужик и вообще летчик. И кто знает, запросто бы мог стать космонавтом…
Eos: Alex пишет: и стали запускать из одного конца комнаты в другой. Вот тут я полезло паццтол..
Lunц: Во-первых, я знаю слово, которое ты написала))))) А во-вторых - здорово! ))))
Антик: Падумаиш... и я знаю !!
Lunц: ну а что? Дество.Отречество.Юнасть. Классик отдыхает)))
Eos: Сын мой тоже знает. Он мне сообщил сразу, что там девочка написала.
Антик: Саша, с удовольствием прочитал оба рассказа... Хоть я и небольшой поклонник сетевой прозы, но это у тебя и не сетевая вовсе. это печатать надо))) Маладес!
Eos: Вот! Вот! Я тоже об этом!! Печатать! Непременно печатать!!!
Анна Шелест: Я тебе уже говорила какая ты талантливая, но давно. Сегодня еще не говорила. АЛЯТЫСАМАЯТАЛАНТЛИВАЯВМИРЕПИАРЩИЦАВОЦВЕТЕЛЕТ!!!!
Alex: Спасибо) от САМАЯТАЛАНТЛИВАЯВМИРЕПИАРЩИЦАВОЦВЕТЕЛЕТы слышу)
Анна Шелест: Аффтар, пешы есчо!
Alex: Пенно-синяя бесконечность- Море чертит круги-монады. Морю время собирать камни, - Тем двоим ничего не нужно. Эти двое играют в прятки, Закрывая глаза беспечно, Прячась в собственные ладони, И укутываясь в свои тени. Эти двое…Любовь и счастье. С ними море рисует знаки. Облака плывут, как фрегаты, И срываются поцелуи… Тайный берег уснет в печали Сказка – она ведь всего лишь сказка. Морю - время собирать камни. Вот они… лежат под ногами.
Анна Шелест: что там про хламидомонады?
Alex: Монада - это даосский знак - инь и ян)) А хламидомонады - я не помню, помню инфузорию-туфельку) более все) А что смеемсо?
Анна Шелест: Alex пишет: А что смеемсо? "Над кем смеетесь? Над собой смеетесь!" :) Настроение было хорошее, вот и смеялась. Не обижайся
Alex: Свечка в глиняной рыбке, перья, бумага, скрипка, воском свечи согрета исписанная манжета. Вечер мушиных танцев! Те, кто устал скитаться, идите к огню поближе, вы ведь замерзли…Вижу капли на Вашей шляпе. Ах, осторожно, лапы… Ох, аккуратно – ножки… Тут мотыльки и кошки… То-то нас ждет веселье! Кружки с горячим элем, сказки из табакерки, тайны зеленой дверки! Краски и фейерверки! Только останьтесь с нами… Снами или стихами, тенью цвета индиго Словом из Вечной книги…
vitlot: Какой класс! Я в восторге полном! Спасибо вам
Alex: ))Спасибо , Вит. Ляля сказала, что я гений. Я сегодня вечером ей буду верить)
Chandra: Alex пишет: Я сегодня вечером ей буду верить) и больше никогда
Chandra: Алекс сегодня гений
Alex: Ляля, меня смайлики не отображаются))) *Смайлик, соглашающийся со всем, что скажет Ляля*
vitlot: позвольте и мне с Лялей согласиться :)
inki: Не..не гений.. Гения ! Вот именная гения..почему все решили что гений обязательно ОН? Алька ..ударим марразмом и оптимизмом по грамматике и орфоэпии..Аль, здорово Это когда талант опять начнёшь закапывать..зови откопаем
Alex: Каждый художник рисует себя – В бликах воды или в старом ботинке. Очередную рисует картинку радуясь, плача, страдая, любя. То, что словами сказать невозможно - жалобы сердца и крики души, листик бумаги впитать поспешит. Призрачной маской скрыв осторожно письма, что пропадут без ответа. Чувства, что не должны быть слышны… Пойманной птицей, в сетях тишины Первое Слово стучит до рассвета. Хоть на картинке! Так хочется быть! Пристанью, домиком и берегами… Просто художник не может словами… В этом трагедия. Не изменить…
Lunц: это не трагедия, это счастье! не гневи Бога, талант он и есть талант, и все равно человек проявит себя, все равно скажет - словами, красками, музыкой, танцем.
полная версия страницы