Форум » Литературный салон » Dietrich » Ответить
Dietrich
Dietrich: Ах, вечность? Вечность за плечом? А вечность в наши шеи дышит. Звеня, сама себя не слышит, Не знает больше не о чем. А вечность, выверенный шаг. Моих часов без циферблата. Оплата? Свито, слепо, свято. Измятым ворохом бумаг. Пора? Опоры и дома, И города и побережья. Все так. Но впредь, не будет прежним. Тот город. Где цветет чума. Все так. Как пишут наперед. На дне морском слепые рыбы. Как хочет до небес допрыгнуть. Гремящий хор соленых вод. Все так. И выверен апрель. И в срок, прибудет непременно. Все здесь. Одной лишь переменной. Здесь нет,…Молчит одна свирель. ….. И вновь я чувствую, мой сон. Из детства, мера ожиданья. И нервные воспоминанья, Пугливо дергаются в нем. Там дом, и гости. Волшебства, Протяжный и неясный голос. Луна, что молча смотрит в прорезь, Гнезда, что выткала листва. ….. 29.02.2008j Я ничто. Только тень у дороги. Я растоптанной бабочки лапки. Я старик, попрошайка, безногий. Рыжий мох, пересохший без влаги. Я металл, покореженный тленом, И безвестным, проклятым снарядом. Я умру без тебя непременно, Отравив себя собственным ядом. Я последний осколок сомнений. Окончанье февральских мелодий, Рваный лед, и глухое паденье, Что финалом историй приходит. Я рассыплюсь утраченным кадром. Убегу грязным снегом в ливневку. И врачи, что приехали на дом. Заключенье напишут неловко. ….. 29.02.2008j Я ничто. Только тень у дороги. Я растоптанной бабочки лапки. Я старик, попрошайка, безногий. Рыжий мох, пересохший без влаги. Я металл, покореженный тленом, И безвестным, проклятым снарядом. Я умру без тебя непременно, Отравив себя собственным ядом. Я последний осколок сомнений. Окончанье февральских мелодий, Рваный лед, и глухое паденье, Что финалом историй приходит. Я рассыплюсь утраченным кадром. Убегу грязным снегом в ливневку. И врачи, что приехали на дом. Заключенье напишут неловко. B.47 13.о3.2008 J. Что мне, до вашего страха? Что мне, до вашей беды? Небо, не может заплакать. Острым, мерцаньем слюды. Небо, тактически низко. Слишком! Себе говорю, Небо - усопший епископ. В мантию, спрятал зорю. Что мне, теперь до агоний? Что, до кричащих в бреду? Рок – меня, по небу гонит. Словно, по хрупкому льду. И, моя страшная ноша. Вспыхнет в твоих городах. Видишь? Я панику множу! Взрыв! Я лишь тень в небесах. Это, всего лишь задача. Новый рейд, белой звезды… Там внизу, пламенем плачет… Там внизу – пепел и дым… Что мне, вы цель, и не боле, Я, возвращаюсь домой. В небе, я жив, я на воле… Дрезден, горит за спиной… 15.03.2008j. Дождь. Не моя война. Ночь и грустит железо. «Дни мои старина, Вышли. Мой дух истерзан.» Мы так похожи здесь. В этом забытом парке. Тает, как в топке жесть. Снег на уставшем танке. Так связующая нить - быть. Очищающий огонь – вонь. Как зеленая тоска- Парабеллум у виска. А чужой священный день - ложь. Ты теперь свой дом уже, не найдешь… И тогда, они стали плакать и брать меня за руки .но я не ответил им. И тогда они рвали на себе волосы и руки заламывали. Но я не ответил им. А они вопрошали, как быть им теперь. Но я оставался безмолвен. И проплакав, надомной пол часа, они ушли. Оставив меня разбитым и бессловесным на дне шахты. Как? Как вы можете? Немного любви и искренности могли бы вернуть мне дыхание! Но я не нужен вам. И вы так безропотно отпускаете меня в смерть. Будто я чужой для вас… 15.3.02 j. И эпилогом между строк. Чужой засаленной тетради, Смеются глазки виноградин, Лозою, подводя итог. И за чертой небытия, Вопрос в ответ вольется в кубке. И дым колечками из трубки, Как солнце грубого литья. И растворившись до конца. Я рухну в пыль в конце колонны Военнопленных и бездомных, И смерть не стану отрицать. И проходя своей землей, Мне будет жаль сырого лета, И липок, в листики одетых, Которые срубил конвой. И зная все и наперед, Читая лини с ладони, Мне не укрыться от погони, И пальцев ранящих как лед. 1.10.01j. Прорицаньем далеких путей, Обретеньем крылатых созданий. Я прошу тебя, день мне согрей. На костре из пурги предсказаний. Моя тень фиолетовый мрак, Черной кошкой к тебе на колени. Клинописный Ассирии знак. Огоньком на слезливых поленьях. Я так сильно тебя люблю. Золотистые осени руки, В мои волосы бронзу льют, Из тяжелых небес близоруких. И стоящие тысячи лет, Каменеющие от года, Кости гор, их гранитный скелет, Подпирает дождливые своды. Разноцветный загадочный лес, В шутовском, колдовском одеянье, Проявленье осенних чудес, Сыплет золото в знак подаянья. И в волшебном безлюдном краю, Где безвременье лучшее время. Я тебе свою тень подарю, Только тень, за цветов неименьем. 5.11.01 j. Перебиты, переломаны истерты. Механизмы продвижения вперед. И теперь, воскресшего из мертвых. Инвалидность горестная ждет. Ваша жалость не залижет раны, Как и обретенная свобода. Божества, взирая с небосвода. Улыбаются хмельно и странно. 10.11.01j. -17.03.08j. Верно мертв или пьян, либо с ночи простужен В предъянварскую стужу. Я - король обезьян. И зима, ощетинясь, металлом кольчужным, Обращает в дракона свой девичий стан. И я, как идиот, отморозок от лета, Наблюдая, как буря пускается в лёт. Понимаю одно, что созвездие света И созвездие льда мою душу возьмет. Я убийца чудовищ, убийца драконов, Я давно вне законов, вне стен городов. Но мне жаль продвижений зимы эшелонов. Ведь весна от нее не оставит следов… 1.11.01j. Историческим взмахом руки, Фейерверком дождя из металла Небосвод на песок опрокинь! Что бы солнце светить перестало! Я желаю придумывать сны! Я желаю искать светотени, В фиолетовых лапах сирени, Отраженье воскресшей луны. Как живые, змеятся ветра, Совершенно истлевшие флаги. Тот, кто вяжет из трав свитера, Не боится растаявшей влаги. Не боится из лужи испить, Из ручья, отраженного лесом. Я желаю! Мне хочется жить! Пережить невезений отрезок! Но опять в небесах идет снег… И штандарты мои треплет серость, Я желаю устроить побег. Чтоб спасти свою честь, свою верность… 10.12.01.j. Белая лодочка, родом из прошлого, Из беспросветной туманов обители. Не обращается ржавое в острое. Прошлое не превратится в действительность. Осень в плаще, до забвенья изношенном, Красит безумие в цвет меланхолии. То, что разбито и волнами брошено, Не обратится в ветвистые молнии. Память и ветер, штурмующий замыслы, Звоном в безлюдной оставленной крепости. Лишь миражи слов и снов, что остались здесь, Тусклыми звездами в веточках светятся. Тлением съедены кости и волосы. Знамя лишь пепел былого величия… Призраки рыцарей, тени без голоса, Побеждены перемен безразличием, Пением птичьим, меж блоков гнездящимся… Серые плиты, в лишайниках времени Лозам плюща, в поднебесье стремящимся... К звездам подняться не хватит терпения. И эпилогом, предзимие осени… Снег, бескорыстие неба туманного. Жаль, невозможно, свершить то, что просим мы… Хитрое время не стоит обманывать. Лодочка белая, родом из прошлого… Бликов видения, сны и безмолвие… Mit Sperren und Mine Halt der Gegner uns auf, Wir lachen daruber Und fahren nicht drauf. Und droh'n vor uns Geschutze, Versteckt im gelben Sand, Im gelben Sand, Wir suchen uns Wege, Die keiner sonst fand. Und la?t uns im Stich Einst das treulose Gluck, Und kehren wir nicht mehr Zur Heimat zuruck, Trifft uns die Todeskugel, Ruft uns das Schicksal ab, Ja Schicksal ab, Dann wird uns der Panzer Ein ehernes Grab С войсками и минами. Противник нас остановил, Мы смеемся, Не двигаясь дальше. Гремит над нами стрельба. увязли в желтом песке. В желтом песке. Мы ищем нам той дороги. Что никому не найти. Оставило нас, Неверное счастье, И не вернемся мы уже, Домой никогда. Встречает нас смертельный снаряд. И зовет нас наш рок. Да рок. И будет наша броня, (танк) Нам верной могилой… Все снаряды рвутся к цели. 17.03.08.j. лишь бы встать мы не посмели... Полыхают карусели, белым пламенем огня. Здесь, где помнят лишь потери будет скучно без меня. Я вернусь твоей улыбкой. Мертвой маленькой улиткой Или мухой в ленте липкой И весенним ветерком. Я звучу, далекой скрипкой. И невидимым сверчком. Я твои босые ноги. Я разбитый панцирь строгий. Обожженный плес пологий. За ранение значок. Горных ручейков пороги. И сирены злой гудок. Я вернусь, я точно знаю. Жаль, я, верно, умираю. Красной змейкой утекаю в дымный обгоревший май. Я, как хрупкий лед, растаю. Я люблю тебя, прощай… 18.03.08j. Мой Бог похож на ребенка, Мой Бог похож на огонь, Истертая кинопленка Ложится в его ладонь. Мой Бог похож на ребенка, Мой Бог похож на звезду. Мой Бог стреляет так громко, Что черти дрожат в аду. Мой Бог - блестящие латы. Мой Бог - штандарты с орлом. Вперед! И бегут солдаты. В атаку добра со злом. Мой Бог - танцующий ветер. Мой Бог - веселый арфист. Он молод, он добр и светел, А конь его золотист… Мой Бог – военноначальник. Всех добрых и злых начал. Сердит, может быть, и печален, Но лишь оттого, что устал. Мой бог похож на котенка. Он мягок, игрив и мил. Мой бог смеется так звонко, Что мы встаем из могил. Нарисованные дети белым мелом на стене. В лужу сыплются столетья снопом гаснущих огней. Вереница преисподен! И других отделов ада! Меч мой сломан и негоден! Мне другой! Такой же надо! Я уставший, грустный ангел разрушенья и забвенья. Я весь пол слезами залил в этом храме утешенья. Нарисованные дети удивленно смотрят на пол, Это ж надо! Взрослый ангел, столько мокрых слез наплакал! Слушай! - Лишь шум в эфире… Слушай! Линейность правил… Веришь ли, в этом мире, Выбор нам Бог оставил… Бред! Слепая поземка. Ужас заснувших улиц… Командно звучит и емко, Визг не попавшей пули. А с утра непременно Диктор объявит время. И что погода стерва, И ничего не сделать. Только все это ересь. Шкурка от мандарина. Там далеко есть вереск - Сказочная долина. Слушай! - Одни помехи… Чертовы нарушенья! Где вы мои доспехи? Полный вперед! Движенье! Про Ирвина. Все неверно! Ты знаешь законы? Позабудь их! Инструкции врут! Я то знаю, как хрупки понтоны, И как шаток наш четкий маршрут. Я же видел, как рвется железо, И как плачет и бьется огонь. Каждый здесь кто победами грезил, Превратился в червивую вонь. Очень медленно тянется вечность… Очень ласково лижется пламя. Крик. Тебя никогда не излечат. Ты - останки, и слабая память. Все не верно! Истлеют знамена. Запылятся в военном музее. Нас забудут как сон, поименно. И оружие наше истлеет. Но не плачь! Все не так безнадежно. Слышишь музыку стали и гнева? Следуй! Верь ей! Тоскуя, тревожа, Нас ведет она в ждущее небо. Мне вырежут из черепа Волшебный амулет. Такой, что б в Бога верила. И прожила сто лет. Что бы играть на дудочке, И под гитару петь. Как жаль - для этой мелочи Ты должен умереть.. 12.9.01.J. Но поверьте мне, я не умру! Хотя это в моих интересах. Вы найдете меня по утру. И я буду сидеть на рельсах. Просто ждать самый первый трамвай. Улыбаясь махну рукою. Жаль, меня не приемлет рай. Да и тьма мне не даст покоя. 12.9.01.J. Сквозь проблески видений или разговор с деревянным человеком. Перед дорогой, перед тропой. Вырезанный из дерева. -Ты, стоящий, кто ты такой? Спрашиваю я первой. - Я, стоящий с далеких лет, Я давно дождями шлифуюсь. Но и самой тебя уже нет, Потому мы с тобой столкнулись. - Говорил ты, но не о том, Я тебя не об этом спрашиваю. Видишь, звезды пожинают серпом. И туманности косой скашивают. - Что то ты не в себе сама, в волосах твоих нити заката, умерла и сошла с ума. За чужие грехи расплата. Разъясняю твой странный взор. Мне на то дано разрешение. Идол, это и честь и позор, В наказание и в прощенье. Отвернись, и иди туда, Где от башен осталось крошево. Твой закон, и твоя судьба – Наказанье, исход из прошлого. Поворачиваю лицо, Разговора тема исчерпана. Самый мертвый из мертвецов! Нам с тобою жизнь предначертана! И глядящий чуть грустно вслед. Вырезанный из старого дуба. Толи бог, толи просто дед. Одобрительно скалит зубы. И идя сквозь введенья и сны Через скользкие времени кольца, Я, дитя возрожденной луны, Той, которой, язычники молятся. Мой черед, временная петля. Обреченная древним заклятьем. Верно, мне не положено знать, Я плачу, а вернее мы платим. И когда за зазубренный край, Я цепляю прозрачные пальцы, Я люблю тебя, не умирай, И спасти тебя, буду стараться… 22.03.08j. Я в этом старом парке сна. Где лишь надгробия и тени. Я так устал своих видений, Глотать холодного вина. Здесь нет, и не было любви, Здесь нет, и не было покоя. И я, забыл, что я такое, Пока здесь призраком бродил. А ты меня не узнаешь! Идешь, ступая аккуратно, И веришь, будто мне приятны, Цветы, что ты в мой склеп кладешь. Я здесь! Я рядом! За спиной! Ну, обернись же! Вот я! Рядом! Ну, награди хотя бы взглядом! Я мертв! Но, я как прежде твой! Прошу! Поговори со мной! Europa Я очень странный вездеход. С улыбкой раненой пантеры. Ругает небо мой расчет. У них совсем ни к черту нервы…
Alex: Хорошо как... Архитектурно, прозрачно, та эклектика, которая мне нравится, старина и металл... Видишь, я вижу картинку... И она мне нравится. Ну что с этими словами делать то?
Dietrich: Что? Я опять сотворил с Русской речью что-то невероятно неправильное? Эклектика это то, что в моей голове…Смесь Германо-Русских конструкций. И, Да! Я обожаю словообразование! И вся беда в том, что и слова и словосочетания у меня имеют конкретную образную привязку. Hilf!!!
Dietrich: Данное стихотворное нечто, произносится как характеристика неприятного происшествия и характеризует всю абсурдность деятельности. So ein Mist… Удивительное дело: Умереть во цвете лет, Что бы черви грызли тело И обгадили скелет. Что бы солнышко не грело На макушке волоса, Что бы стая мух звенела И Аида голоса… ( в данном случае подразумевается одноименное с богом мертвых Аидом пространство царства мертвых.)
Alex: Волоса меня пленили.... И не будут расти волоса Как сибирские леса.... Потому что стадо мух Подорвало дух... ( Ужс . Эдак мы докатимся, не побоюсь этова слова - до хаОса)
Dietrich: Волоса из хаОса, И хаОс из волос, Видит умный и взрослый В правилAх перекос… КAлосится подсолнух, Зенелеют Яжи, Бьют склонения строем, В арьергард падежи. Что же это за штука? Чепуха и труха… Муха чистого звука, Воспарит в облака… И оставит нетленным, Ударений закон, Стихоскладчеством бренным Попран всячески он…
Eos: А вот это совсем безупречно. Обалденно.
Dietrich: Вот очень старая штука. Вспомнилось, решил показать. Ей лет 10. Первоначально была на английском. Английскую версию если вспомню то выложу.. Небо темный лед. Небо стекло, Без криков, без красок, без света. Кто сказал, что нам повезло? Мне уже не дадут ответа… Небо одето в жестокий снег: Структура солнца – граненый кристалл. Синяя тень продолжит твой бег, Если ты увяз в снегу и устал.
Eos: О, как это подходит к тому месту, где я живу. Это просто в точку. кстати, знаете, что иногда пишут на стенах и в газетах у нас? И поют в песнях? "Держитесь, люди! Скоро лето..." Зима выматывает до последнего... Она вымывает все силы. Но зима - это очень, очень красиво...Но очень тяжело...
Alex: Дитрих - синяя тень продолжит твой бег.... Смотри , как красиво -- солнце уходит и твоя тень бежит, хоть ты и неподвижен.... Ты еще и на английском пишешь? Давай вспоминай. Я люблю английские рифмы разбирать.
Dietrich: Именно. Ты замираешь. А твоя тень, солнечные часы, бежит вперед. Английский, пытаюсь вспомнить. Когда-то неплохо на нем писал. Реставрации, требует мой разум, заказчиками сожранный.
Dietrich: Пока вспоминал английскую версию написалось… Все еще не вспомнил. Но вспомню! Враг мой, Погребенный нашей атакой! Спи! Степная трава тебе в изголовье. Видишь, Синим цветам и поныне плакать, К шедшим, Короткой и злой судьбою. Мне же, Оставаясь, терзать ваших просек тени. Бредом, Тьма полна пересохшей фляги. Endlich. (герм. наконец) Keiner Hoffnung. Бегу в смятенье. (герм. Нет надежды) Город. Пеплом пали цветные стяги. Так случилось. Мне жаль. Es tut mir leid...
Dietrich: Так значит, наша память нас калечит, Как инструмент для пытки ждет гостей? Иллюзии, мне было б много легче, Жить без нее, чем ныне вместе с ней…
Alex: Дитрих.... Я про автоподпись....
Alex: Единственное, что не до смеха , конечно, теперь я по одной удаляю старую.... уф.
Dietrich: может оставить? Старые?))
Alex: Нет, Дитрих. Не могу. Хотя их больше двухсот... Но это дело чести. Или я не Гольдман.
Dietrich: Сопроводительная записка к маршруту, написанная карандашом на полях карты. Ты не встретишь там иных описаний. На затвор цветные теплые горы. Узким пальцам, струн дождя переборы, Вторить будут, слогом древних сказаний. Замирает, в храме дня звук зеленый, Листья папоротник, гордясь, раскрывает. И стоит в саду своем, изумленно, Призрак девушки и медленно тает. Белым платьем, рваным локоном солнца, Восхищенной побежалостью стали. Оберег с узором синей эмали, Убежав из рук, на камни прольется. Выпить досуха, мерцания звездность, В тухлом озере их черное ложе. Ты не встретишь там, свою безнадежность, Только той, чьи кости вымысел гложет…
Dietrich: Встретились! Радость безмерная. Листики дуба над крестиком. К звездам? Опять через тернии… Будем лететь верно, вместе мы?
Dietrich: Громко дети собирают цветы. Что им, детям? – Ландыш цветет. Льется песней, через радуг мосты, Обещание, что боль не придет.
Chandra: Всё бы вам играть да петь, Маргаритки и левкои, Всё бы щёчками алеть, Всё бы жить, не зная боли... ( я сочинила )
Dietrich: Спасибо! Отлично! Продолжим? Однодневным мотыльком, Воробьем, попавшим в сети. С болью, лично, я знаком, От того и зависть к детям.
Chandra: Дети выросли давно, Мишка выброшен из плюша, хочешь страшное кино?- Загляни в чужую душу.
Dietrich: Я спустился в бездны мрак, К зеркалу из черной стали, В глубь себя я сделал шаг. В мир, где сумерки лежали.
Chandra: Но в тишайшей глубине спрятан розовый опал - там на чёрном мглистом дне зайчик солнечный играл
Dietrich: Отражение пожаров, Грохот траков по мощенью - Плотью розовых опалов, Спящей яростью священной.
Eos: Расцветают незабудки В мамином саду. Незабудка, незабудка, Я тебя найду! Что черна зима творила - Страшно вспоминать. Ты же с нежной хрупкой силой Выросла опять... Расцветают незабудки В мамином саду. Незабудка, незабудка, Я тебя найду.
полная версия страницы