Форум » Книги » Юнна Мориц » Ответить
Юнна Мориц
Chandra: Для меня она удивительна, невообразимо многозначна, необычайно человечна и возвышенно- поэтична. По силе духа она кажется мне сродни античным героиням, если вся моя жизнь вдруг обернётся в прах - она останется последней колонной ( "как на руинах духа последняя колонна"). Она радует меня своими яркими детскими стихами, поражает виртуозным сарказмом, одухотворяет и отрывает от земли, её рваная и затрёпанная книжица сопровождает меня повсюду. Я преклоняюсь перед её стильностью в любом виде творчества - недавно я узнала, что она рисует и это выглядит абсолютно оригинально, она стильно куролесит и чудит, играет со словами и рифмами. Она настоящий поэт и художник!
Ответов - 15
Chandra: Первое, что вспоминается при упоминании её имени - строчки: "Крестом , не крестиком пометь - Плоды поэзии - не снедь! Нельзя их есть и не краснеть, нельзя их жрать и не бледнеть!" Возможно, неточно воспроизвела, слова может попутала - но в общем понятно! Кредо.
Chandra: Это её рисунки
Chandra: Все знают эти строчки- на них написаны песни к кинофильмам: За невлюбленными людьми Любовь идет, как привиденье. И перед призраком любви Попытка бить на снисхожденье - Какое заблужденье! Любви прозрачная рука Однажды так сжимает сердце, Что розовеют облака И слышно пенье в каждой дверце. *** Хорошо - быть молодым, За любовь к себе сражаться, Перед зеркалом седым Независимо держаться, Жить отважно - черново, Обо всем мечтать свирепо, Не бояться ничего - Даже выглядеть нелепо! Хорошо - всего хотеть, Брать свое - и не украдкой, Гордой гривой шелестеть, Гордой славиться повадкой, То и это затевать, Порывая с тем и этим, Вечно повод подавать Раздувалам жарких сплетен! Как прекрасно - жить да жить, Не боясь машины встречной, Всем на свете дорожить, Кроме жизни скоротечной! Хорошо - ходить конем, Власть держать над полным залом, Не дрожать над каждым днем - Вот уж этого навалом! Хорошо - быть молодым! Просто лучше не бывает! Спирт, бессонница и дым - Всё идеи навевает! Наши юные тела Закаляет исступленье! Вот и кончилось, ля-ля, Музыкальное вступленье,- Но пронзительный мотив Начинается! Вниманье! Спят, друг друга обхватив, Молодые - как в нирване. И в невежестве своем Молодые человеки - Ни бум-бум о берегах, О серебряных лугах, Где седые человеки Спать обнимутся вдвоем, А один уснет навеки. ...Хорошо - быть молодым!.. К этим песням привыкли и многие не вспоминают поэта.
Chandra: Детские стихи, чудо из чудес! Букет котов У меня уже готов Для тебя букет котов, Очень свежие коты! Они не вянут, как цветы. Вянут розы и жасмин, Вянут клумбы георгин, Вянут цветики в саду, На лугу и на пруду, А у меня - букет котов Изумительной красы, И, в отличье от цветов, Он мяукает в усы. Я несу букет котов, Дай скорее вазу. Очень свежие коты - Это видно сразу! *** Как живет настоящая фея У феи - домик на лужайке, Там - гномик в трусиках и в майке, И гном в очках и в бороде Играет всем на балалайке. У феи варится варенье Из чайной розы и сирени, Из лилий, мяты и шалфея В саду варенье варит фея. Зимой приятно у камина, Когда вовсю трещат морозы, Поесть варенья из жасмина, Фиалки, ландыша, мимозы. И в этой чайной обстановке Танцуют все без остановки, А гномик на вишнёвой дудке Играет танец незабудки.
Chandra: Новое! Последнее!! Из книги "Рассказы о чудесном" Упорнографический рассказ "Шляпа" Упорнографический "Орден за выдающийся невклад" Упорнографический "Орден за выдающиеся незаслуги"
Chandra: 2.6.2007 г. Новости. Любилей! Драгоценный Читатель! Поздравляю тебя с моим любилеем. Желаю тебе долгой жизни, процветания и могущества – в ясном уме и крепком здравии, при свете совести. Будь счастлив, силой своей любви умножая силу любви Творца и ангелов, что берут на крыло и проносят над бездной. Всех благ и радостей – твоим родным и близким. Ю н н а М о р и ц х х х Мой читатель драгоценный, За моё здоровье выпей, За второе за июня, За Поэтки Деньрождень, Дай салют шампанской пеной – За стихи не крови рыбьей!.. Этот Мориц в этой Юнне Распускает строк сирень. Мой читатель ненаглядный, Выпей за моё здоровье, За стихи не рыбьей крови, За неправильность мою, За характер не плеядный, За люблёвый счёт Поэтки, За люблей твоих монетки, И за то, что в чёрных списках На свету своём стою. 2004 Из книги "Не бывает напрасным прекрасное"
Chandra: Мои любимые стихи ПУТЕВОДНАЯ ЗВЕЗДА Кто так светится? Душа. Кто ее зажег? Детский лепет, нежный трепет, Маковый лужок. Кто так мечется? Душа. Кто ее обжег? Смерч летящий, бич свистящий, Ледяной дружок. Кто там со свечой? Душа. Кто вокруг стола? Один моряк, один рыбак Из ее села. Кто там на небе? Душа. Почему не здесь? Возвратилась к бабкам, дедкам И рассказывает предкам Всё как есть. А они ей говорят:- Не беда. Не тоскуй ты по ногам и рукам. Ты зато теперь - душа, ты - звезда Всем на свете морякам, рыбакам. 1978 ОБ'ЯСНЕНИЕ В ЛЮБВИ Х. Энгельбрехт Мой друг, мой безумный, мой свет голубой, Умчалась бы я в понедельник с тобой Туда, где в классической синей ковбойке Поет у костра синеглазый ковбой! Во вторник бы сделалась я мотыльком, Тебя догнала бы на судне морском. На мачте бы я трепыхалась до Гавра, А в Гавре бы шла за тобой босиком! И в среду не поздно, и в среду могла б Умчаться туда, где растет баобаб. Могла бы я стать одуванчиком в среду, Он чудно летает и духом не слаб. В четверг замечательно рухнуть в прибой И вынырнуть где-нибудь рядом с тобой, Ну, в солнечной Греции, в облачной Швеции, Обнятьсяч навек м смешаться с толпой. А в пятницу! В пятницу гуси летят И лебеди тоже - куда захотят! На лебеде-гусе тебя догнала бы В пампасах, где ветры, как воры, свистят! И даже в субботу не поздно ничуть Пуститься в такой обольстительный путь И шепотом в Лувре к тебе обратиться: "Я - здесь, я - всегда и везде, не забудь!" Но мне в воскресенье приятней всего В кофейне на Рейне, где много всего, За столик присесть, где с коварной подружкой Гуляешь и ждешь меня меньше всего. Умчалась бы я за тобой в города, В пампасы и в прерии, в кое-куда... Но сколько селедок, морковок, петрушек Кудыкнут: - Куда ты??? - Нет, я никуда... *** На Трафальгарской площади ночной Крылатый мусор реет за спиной. Обнимемся на каменной скамейке, - Ты больше здесь не встретишься со мной. Кровь от любви становится лазурной. Над пылью водяной фонтанных чаш, Над маской ночи, вещих снов и краж, - Парит Аббатства кружевной мираж! Кровь от разлук становится лазурной. Земля коптит, на стенах - чернобурь, Но Лондон брезгует скоблежкой и шпаклевкой - Ему претит угробить подмалевкой Лазурь любви и лирики лазурь. Лазурь любви и лирики лазурь - Вот пар, который над лазурным шаром! И нам с тобою - быть лазурным паром, Небесной мглой на голубом глазу. А посему обнимемся скорей - Как лен и воздух, как волна с волною! Ты больше здесь не встретишься со мною, Лазурь любви и лирики моей! Кровь от разлук становится лазурной. Наш срок истек! Волшебники чудес Трубят в рожок - что времени в обрез И что они отходят от скамейки. Ты больше здесь не встретишься со мной. Но жизнь была! Такой, а не иной. Кровь от любви становится лазурной. А остальное стоит полкопейки. *** И мой сурок со мною, он со мной, Печальный рыцарь музыки и музы, Он пил из луж, кормился у пивной И брел плясать под скрипку в Сиракузы. По разным странам... он в печах горел, Но был сожжен зимой, воскрес весною - Прекрасна жизнь! А музыка - предел Прекрасного! И мой сурок со мною ... Какие слезы он глотал порой, Какую видел ненависть и нежность! И мой сурок со мною, он со мной - Любви случайность, грусти неизбежность. Какой-то звук щемящий - между строк, Откуда был он вызван тишиною? Бессмертна жизнь! А музыка - порог Бессмертия! И мой сурок со мною... К сожалению, не нашла своих самых в инете - но перепечатаю из книжки!" Обязательно!" А! Вот: ГЛЯДЯ В ОСЕННЮЮ МГЛУ Девочка, не жалуйся на скуку. Мальчик, обрати ее вниманье -- Что за существа парят в тумане, К тайному прислушиваясь звуку? Эти переливчатые тени Воздухом питаются, росою, Лепестками розы и сирени, Ярко увядающей красою. Вот -- где собираются фиалки, Лип и одуванчиков пушинки, Ряска и прохладные кувшинки Из садов, где плавают русалки. Вот -- где мы однажды вечно будем, Будем вечно жить, не умирая, Как душа, мерцающая людям, Чьи тела возьмет земля сырая. Наши переливчатые тени Тоже будут воздухом питаться, Лепестками розы и сирени И в тумане осенью сплетаться, К дальнему прислушиваясь пенью, Узнавая сладкий голос жизни, Детский хор тоски по вдохновенью, Древний хор любви к земной отчизне!.. Девочка, не жалуйся на скуку, Мальчик, обрати ее вниманье -- Что за существа парят в тумане, К тайному прислушиваясь звуку? Девочка, не жалуйся на скуку. Мальчик, обрати ее вниманье...
Chandra: МОЙ КРУГОЗОР Я не владею испанским, немецким, французским. Мой кругозор остается достаточно узким -- Только любовь, только воздух, и суша, и море, Только цветы и деревья в моем кругозоре. Я не владею английским, турецким и шведским. Мой кругозор остается достаточно детским -- Только летучие радости, жгучее горе, Только надежды и страхи в моем кругозоре. Греческим я не владею, латынью, санскритом. Мой кругозор допотопен, как прялка с корытом, -- Только рожденье и смерть, только звезды и зерна В мой кругозор проникают и дышат просторно. Я не владею персидским, китайским, японским. Мой кругозор остается коровьим и конским, Птичьим, кошачьим, собачьим, убогим и смертным, Темным и скромным весьма, но всегда милосердным. Я не владею морским, деревенским, спортивным. Мой кругозор остается почти примитивным, -- Только мое и твое сокровенное дело, Чтобы земля с человечеством вечно летела. Только любовь, только воздух, и суша, и море В мой кругозор проникают и дышат просторно. Только надежды и страхи в моем кругозоре, Только рожденье и смерть, только звезды и зерна.
Chandra: Найухоёмкие сигналы Это было напечатано в "Собеседнике" лет 10 назад таким мелким шрифтом, что я и прочесть не могла, и даже не сомневалась в том, что не прочёл никто. Однако недавно на мой сайт пришли письма с вопросом: где можно эти стихи найти? Их можно теперь найти только здесь. В отличие от той публикации, я прилагаю к этим стихам "словарик". И благодарю всех, кто мне напомнил об этом цикле. материал с сайта поэта Из цикла "Найухоёмкие сигналы" Урона и Цилиса (сабня) Сырявый дыр господь послал Уроне. И при заду малась, а дыр во тру держала. Горжетка лисья тут тихохонько бежала на цильих лапках, сладкие слова она при этом из себя изображала. Урона вороная вдруг заржала, дыр выпал - с ним была горжетка такова! Все задрожало и подорожало, урон варёных требует Москва! Артиллеристы мужества полны. Мозгов утечка, из другой страны Урона шлет приветы. Пусто в кроне, где от горжетки лисья голова с булыбочкой глядит потусторонне... У этой сабни есть ромаль такая: пирожное зовут Наполеон, в отличие от Толика Барклая! Йух знает что!.. Гдепутаты, дутапеты, пупадуты, пудетаты путатят тупо: - Очух работать, хочу ботарить и таборить на благобла, гобла, гобла ликапитазма, пикатализма, такипализма! Очух свободы и благососа, и (СОС!) стоянья гобла, гоблаго! - и тут как тута себе кактут жилую щаплодь, жопладь, щуплодь, живьем улопать площадь жил, задачник дач и сдачу с дуче. Но Йух какой-то посылает найухоёмкие сигналы: на север, йух, восток и запад: "Йух знает что!.. Йух знает что!.." Листопадло Лапистод, полистад, пистолад, стапидол, пилодаст, аподстил... Сквозь осенний намут вспоминаю услад твоих огненных буг. Я простил ствоковар, ствозлодей, ствобезум, ствокощун! За окном - далистоп, падолист... Я ищу тебя всюдло, я весь трепещу, словно ветром оторванный Лист*. ...Дождепадло, намут непроглядный, тамун, камнепадло в ущельях и с крыш. Листопадло. За ним - снегопадло. Кому ты, мое звездопадло, искришь?.. Куль минации (мгновеники) А я, говорит, культурная, ствоковар, ствозлодей, ствобезум, ствокощун! За окном - далистоп, падолист... Я ищу тебя всюдло, я весь трепещу, словно ветром оторванный Лист*. ...Дождепадло, намут непроглядный, тамун, камнепадло в ущельях и с крыш. Листопадло. За ним - снегопадло. Кому ты, мое звездопадло, искришь?.. Культ урна я, культ урна я, урна я культуры, а ты - кто?.. А ты - эпизодчий. Вот исполком и с полком сгорел: с гор ел куль минации! Свет гаси - кидай гранату, отросли отрасли, делай заявление - мол, я за явление экспердизы главбуха, датко он взятель. Я тряп-тряп и состряпал такой куль минации! Главбух дал мне в ухо на блюде наблюдателей - такой эпизодчий! Урну взял культуры и с ней углавбухался в Африку к Манделе. Вышел я олух, глух на три уха - на боковое, на лобовое, на половое - весь в проводах, слушаю в коробочку. Такой куль минации! Сократ сократил бы, да соком убился - такие мгновеники... _______________ * Лист Ференц - венгерский композитор XIX века. С Л О В А Р И К Н а й у х о ё м к и й – наиболее ёмкий для уха С а б н я – басня У р о н а – ворона, уронившая сырявый дыр С ы р я в ы й д ы р – дырявый сыр Ц и л и с а – лисица Р о м а л ь – мораль О ч у х – хочу Б о т а р и т ь, т а б о р и т ь – работать Л и к а п и т а з м, т а к и п а л и з м – капитализм Л а п и с т о д, п о л и с т а д, п и с т о л а д, с т а п и д о л, п и л о д а с т, а п о д с т и л, л и с т о п а д л о – всё это листопад Н а м у т – туман Т а м у н – то же, что намут Б у г – губ (родит. падеж) С т в о к о в а р – коварство С т в о з л о д е й – злодейство С т в о б е з у м – безумство С т в о к о щ у н – кощунство М г н о в е н и к и – веники мгновений Э п и з о д ч и й – зодчий эпизодов И всё остальное – в том же ключе, изнутри вглядываясь…
Rina: Ляля, спасибо, как чудесно, что Вы заговорили об этой волшебнице, о Юнне Мориц!У меня есть сборник ее дивных стихов и дивных же рисунков "Таким образом". Получила в подарок, и тот дар для меня особ и дорог. Можно я тоже чем-то из нее поделюсь? Вот сейчас открыла и даже растерялась, все так трепетно, полно мудрости и любви. Вот например: В каждой капле Жизни Смерть растворена, Тайны глубина - Разве не она? В каждом из Мгновений Есть ее волна, Та волна - времен полна, Шелестит она... В каждой мысли беглой Что-то есть о ней - То ли прелесть кратких дней, То ли дрожь огней... И в любом цветке Есть её цветок. Её розам безразлично - Куст или платок. Вот сейчас печатала, и эти стихи протекали сквозь меня. А вот еще одно стихотворение, полное боли, горечи и стыда за товарищей по стихотворному цеху. Здесь нет заголовка или посвящения, но нам понятно, о ком это. Стихотворение изыскано по стихотворной технике и искренне, как все истинное. Когда повесилась, ей стало хорошо, гораздо лучше, чем в писательской общине, где репутаций варится горшок, который был готов к ее кончине. Когда повесилась, ряды, еще тесней сплотясь, ее выдавливали имя - и были правы, потому что с ней такой кошмар творился, а не с ними. Когда повесилась, десятки лет спустя, одни ее повесить вновь хотели, другие, лавры для нее сплетя, носить их стали, как белье на теле. Когда повесилась, любой, кто с нею был едва знаком, заврался мемуарно и, напуская некоторый пыл загадочности, выглядел товарно. Когда повесилась и перестало течь ее дыханье, за нее наелись и напились, в ее крутую речь своей подливки добавляя прелесть. Когда повесилась, украсив общий фон, где так веревку ей сплетали дружно, она сочла, взглянув со всех сторон, что из удавки вылезать не нужно. Еще раз большое спасибо за тему!
Chandra: Юнна Мориц - великий мудрец. Как такими становятся?
Alex: Лялечка - Букет котов мое самое самое любимое..... У меня даже картинка была такая - коты в вазе. совершенно смешная и неправильная, в кучу красок, акварелью - но она висела долгое время в кабинете редактора, и когда она ушла, ее забрала в первую очередь.... Если будет возможность - сфотаю, посмотрите) Я еще вернусь и все все прочитаю. А мудрецами по моему рождаются.) Просто в процессе эволюции кто становится мусором на обочине Вселенной, а кто то в полной мере отрабатывает свой дар - Жизнь.
Rina: Кусачая и нежная Юнна МОРИЦ 1937, Киев Из антологии Евгения Евтушенко «Десять веков русской поэзии» Человек далеко не всегда – друг человека. А вот собаки всегда. За исключением бешеных. Жаль, что до сих пор не составлена «Собачья антология» русской поэзии, куда вошли бы такие полные любви и нежности к четвероногим друзьям строки, как «Дай, Джим, на счастье лапу мне…» Сергея Есенина, как «Я люблю зверье. / Увидишь собачонку – // тут у булочной одна – / сплошная плешь, – // из себя / и то готов достать печенку. // Мне не жалко, дорогая, / ешь!» Владимира Маяковского. Любовь к собакам всечеловечна. В Латинской Америке вряд ли найдется хоть один читающий человек, который не знал бы «Собака, я хочу быть твоей собакой…» Пабло Неруды. Такая антология не обошлась бы без очаровательной, но показывающей зубы песенки Юнны Мориц «Собака бывает кусачей…», почему-то предлагаемой в Интернете «для продвинутых детей». Я уже давно не ребенок, да и продвинутым ребенком не был. А это одна из моих любимых песен, которую я нет-нет да и насвистываю. Скоро мы уже любого мало-мальски читающего человека будем считать продвинутым. В песенке о собаке – целая философия, увы, многих людей, убедивших себя, будто они вынуждены быть кусачими, чтобы выжить: именно так можно неоглядчиво понять уже зачин. Мы эту песенку знаем наизусть. Давайте, однако, попробуем прочесть строки из нее наново: вглядываясь в себя, может быть, тоже готовых огрызнуться – но всегда ли по делу? «Собака бывает кусачей Только от жизни собачьей. Только от жизни собачьей Собака бывает кусачей! <…> // Собака несчастная – Очень опасна, Ведь ей не везёт В этой жизни Ужасно, Ужасно, как ей не везёт! Поэтому лает она, Как собака. Поэтому злая она, Как собака, И каждому ясно, Что эта собака Всех без разбору Грызёт!» Но можно ли оправдать лязганье зубами в собственной семье, на улице, в автобусе, на работе – то от зависти, то от невоплощенности, раз мир не хочет прогибаться под нас, а прогибает нас под себя? И часто мы злимся вовсе не на тех, кто слямзил нашу недообглоданную кость или пнул нас ногой, а на тех, кто оказался ближе к нашим зубам и не столь клыкаст, как настоящие хищники. Апология зубов у Юнны Мориц доходит до пародии, когда кусачесть приписывается даже цветам: «Чумазы окна! Мыть их губками! Тереть до визга пыльный мрак! Покуда беленькими зубками Прокусят ландыши овраг». Кусачесть ее самой обнаружилась сразу же, как только она появилась в Литинституте, с памятью о недавнем деле врачей-убийц и волне неприкрытого государственного антисемитизма. Юнна приехала из Киева, где в Бабьем Яру, на месте расстрела семидесяти тысяч евреев, грузовики ссыпали гниющий мусор, а о братском надгробии даже речи не было. Она походила на призрак морального отмщения, одевалась только в черное, держалась заносчиво, опасаясь оскорблений, и порой первой нападала сама. В «Преждевременной автобиографии» (1962) я описал Мориц-студентку на вечеринке в 1955 году, когда я увидел ее рядом с Беллой Ахмадулиной, в которую влюбился с первого взгляда. Они никогда впрямую не соперничали, но по внешности, по характеру, по пониманию поэзии и жизни были полными антагонистками, хотя их волей-неволей объединял страшный год рождения – 1937-й: «И вдруг одна восемнадцатилетняя студентка мрачным голосом чревовещательницы сказала: «Революция умерла». И тогда поднялась другая восемнадцатилетняя студентка с круглым детским лицом, толстой рыжей косой и, сверкая раскосыми татарскими глазами, крикнула: «Как тебе не стыдно? Революция не умерла. Революция больна. Революции надо помочь». Фамилию Юнны Мориц я не назвал тогда, чтобы не навредить. К тому же смягчил ее реплику, которая была гораздо грубей и беспощадней: «Революция сдохла, а труп ее смердит». Такого я еще не слышал. Как-то в Литинституте устроили «Вечер открытых душ». Это, видимо, была провокация для выяснения, что у молодежи в головах. Студенты выходили и говорили всё, что думали, может, впервые не на тесной кухоньке, а перед микрофоном в зале. Беллу и Юнну объединило только то, что обе были на год исключены из Литинститута с испытательным сроком. Белла занимается сейчас утоньчением формы и содержания, избегая политики, в которую она если и вмешивалась прежде, то лишь для того, чтобы выручить кого-то. По обыкновению она добросердечна, мила и окружена поклонниками. Юнна осталась резкой, не выбирающей выражений. Она потеряла многих друзей, не выдерживавших ее безапелляционных суждений. И сейчас приветливостью себя не утруждает. Жестокость чувствовалась в ее сильном стихотворении: «Война – тебе! Чума – тебе, Страна, где вывели на площадь Звезду, чтоб зарубить, как лошадь». Это стихотворение, которое я когда-то пробил в журнале «Юность», вызвало официальный гнев. Но, честно говоря, и меня неприятно задела строчка с экстремистским насыланием чумы на всю страну. Яростная Юнна Мориц не подумала не только о чужих детях, но и о своем сыне. Слава Богу, затем она переделала всеуничтожающую строку, персонифицировав ее: «Война – тебе! Чума – тебе, Убийца, выведший на площадь…» Так звучит гуманней. Конечно, зло никогда не коренится только в одной личности, но ведь Сталин символизировал многих. Ахмадулина завоевала славу не только книгами, но и блестящим артистизмом чтения стихов, красотой и обаянием. Мориц развивает в стихах имидж изгоя и с презреньем отзывается об эстрадной поре в поэзии, хотя сама охотно читала стихи на коллективных вечерах в МГУ и даже в «Лужниках». Но главная слава пришла к ней именно через песни. Удивительно, что при своей угрюмоватости она никогда не теряла ариадниной ниточки нежности в лабиринте собственных стихов. Какие немудреные, но неизбывно теплые строки в стихотворении «Улыбка Визбора»: «И ушел он, напевая се да то / и насвистывая «Порги и Бесс»… / Так теперь не улыбается никто. / Это был особый случай, дар небес». А какое неожиданное превращение самой себя в барачную девчонку Люду: Он сказал: – Я люблю другую. Не ласкайся, не спи со мной. Она петлю сплела тугую, Она будет моей женой. И уеду я с ней отсюда, Чтоб не видеть, каким путем Ты идешь, дорогая Люда, Утром в ясли с моим дитем. <…> Он сказал: – За твое здоровье! Будь богатой и не болей! – И ребеночку в изголовье Постелил пятьдесят рублей. А Людмила, как зверь, зевнула, – Перегрызла незримую нить И на тысячу лет вздремнула Перед тем, как подъезды мыть. Так перевоплощать могут только любовь и жалость, которая вовсе не унижает, а возвышает человека. Вот где драгоценна Юнна Мориц, а совсем не там, где в неожиданно вульгарных памфлетах сводит счеты то с Нобелевским жюри, то с какими-то кроссвордно зашифрованными персонажами или опускается до таких частушечек о Билле Клинтоне и Монике, которые я и повторить постесняюсь. Лучше опять поставлю песню «Когда мы были молодые И чушь прекрасную несли, Фонтаны били голубые И розы красные росли», где нет и намека на кусачесть по мелочам – песня полна неизбывной нежности, лишь чуть царапливо гладящей душу, и ностальгии по невозвратимо ушедшей молодости, хотя стихи написаны, когда их автору было всего 27 лет. Такими двумя параллельными потоками – кусачести и нежности – и впали стихи Юнны Мориц в безбрежие русской поэзии. Мне не раз вспоминались гневные, но именно этой гневностью защищающие право на нежность и красоту строки Юнны Мориц: Любови к нам – такое множество, И времени – такая бездна, Что только полное ничтожество Поглотит это безвозмездно. Повторите раза два эту строфу, написанную с запоминаемостью поздних стихов Бориса Пастернака, и она станет вами, и от этого вы, может быть, никогда не позволите себе стать ничтожеством, чье главное наслаждение – как раз уничтожать. В давних стихах Юнны Мориц о болезни матери заклинательная энергия, направленная на спасение, поднимается до народных причитаний, а стихотворная форма лишена бесчувственной мастеровитости, с которой иногда пишут о страданиях близких. Но и в более поздних стихах, составивших впечатляющую книгу «По закону – привет почтальону», Юнна Мориц – и тончайший лирический поэт, и порой мощная, хотя и не всегда разборчивая гневоносица. Два не смешивающихся потока в поэзии, два не смешивающихся характера в одном. Вот, к сведению тех, кто говорит, что сейчас не время великих стихов, удивительное, но незамеченное лирическое стихотворение Юнны Мориц: Наклонись, я шепчу тебе что-то, И легко тебе станет, легко, – Мне по жизни положена льгота На чужое подуть молоко, На чужие кошмары и страхи, На тревоги чужой кипяток, На тоску человеческой птахи В проводах, где колотится ток. Я шепну тебе что-то такое, Что одна лишь природа поймёт. – Я тебя не оставлю в покое Попивать смертолюбия мёд. Мне по жизни положена льгота Не бояться ни мыслей, ни слов. Наклонись, я шепну тебе что-то Глазом, вечно открытым для снов. Есть такие наивные вещи И такие глазные слова, Что от них разжимаются клещи – И душа оживает сама… Мы почему-то стесняемся расшифровать библейскую заповедь «Люби ближнего твоего, как самого себя». Обвинений в себялюбии побаиваемся? Но разве будет человек существовать и развиваться как свободная личность без самоуважения – как он тогда других сможет уважать? Юнна Мориц отбросила это навязанное ханжество легко и просто: Люби себя круглые сутки, Как тех, кто тобою любим. Люби свои глупые шутки И мудрость, подобную им. Люби себя ежеминутно, Как тех, кто возлюблен тобой, Люби себя нежно, распутно, Невинно, как лодку – прибой. <…> Люби, как творение Божье, Себя, моя радость, себя. Ничтожен, кто Бога тревожит, Себя самого не любя. А нам еще говорят, что у нас нет гражданской поэзии! Вот вам очень морицевское, обвинительное, но на сей раз по точному адресу, да и по заслугам, стихотворение «Музей Доносов»: Музей Доносов – вот какое дело Обречено на бешеный успех. Там очередь у входа бы гудела, Билетов не хватало бы на всех. Печатный цех раскатывал бы глянцы Доносных копий, цвет употребя. И знающие русский иностранцы Такое завели бы у себя. <…> Древнейшее оружие отбросов, И гениев коварных, и владык Собрал бы вот такой Музей Доносов, Запасы пополняя каждый миг. <…> Работали бы там доносоведы, Новинок презентации бы шли, Торжественные ужины, обеды… И все бы там сердца глаголом жгли! Музей Доносов – вот какое дело Обречено на бешеный успех. Я кой-кому местечко приглядела – Как раз для выставки произведений тех… Но есть, к сожалению, среди писателей и такие люди, которые прямого доноса не напишут, но готовы тусовочными сплетнями оболгать коллегу, которому просто завидуют. А ведь сплетня – это часто тот же донос. Какие у Юнны Мориц бывают мощные выбросы сарказма – да вот хотя бы о конце той сказки, что у нас был лучший в мире читатель: Лечитесь! В России так много читали, потому что не было колбасы! А сколько афоризмов рассыпано по ее стихам: Право силы перевесило, Право силы перемстило, Чем себя же обалбесило И себя же опустило. Так чего всё же больше у Юнны Мориц – кусачести или нежности? И того, и другого полно. А какой ей надо быть, советовать нечего, да она и слушать не станет. Она уже ответила на это наперед: Кто сказал, что поймут и полюбят? Что за глупости!.. Если поймут, Пониманьем своим и погубят, И навяжут его, как хомут <…> После «Вечера открытых душ» «Вы не настоящий комсомолец…» – Юнне провизжал один доцент. Мрачно усмехнулась Юнна Мориц: «Благодарна вам за комплимент». Евгений ЕВТУШЕНКО
Chandra: Ох. интересно. не знала про антагонизм. Люблю обеих. Из современных авторов, собственно, только они .
Chandra: тема перенесена http://ultrafiolet.forum2x2.ru/forum-f7/tema-t18.htm#224
полная версия страницы